цитатами из этого знаменитого тоста, попробовал бы на конкретном историческом материале развивать слова Сталина о том, что у правительства было немало ошибок, или как свидетель и участник войны проиллюстрировал бы эти слова личными воспоминаниями» (
Симонов К. Уроки истории и долг писателя. — Наука и жизнь, 1987, № 6).
Лично я не знаю ни одного историка, на каких бы позициях он ни стоял в оценке культа личности Сталина, который хоть в какой-то мере согласился бы с утверждением И. Стаднюка, будто «глубинный смысл необоснованных репрессий тридцать седьмого и последующих годов заключался во вздорных обвинениях, состряпанных затаившимися врагами Октябрьской революции, которые мечтали о возврате старых порядков и обретении утерянных богатств». Глубинный смысл репрессий в другом, он раскрыт в докладе М. С. Горбачева «Октябрь и перестройка: революция продолжается». В борьбе за единоличную власть Сталин механически перенес методы, диктуемые периодом борьбы с враждебным сопротивлением эксплуататорских классов, на период мирного социалистического строительства, когда условия изменились кардинальным образом.
Целиком и полностью разделяю с И. Стаднюком заключительную мысль из его «Открытого письма»: «Но, к великому счастью истории, неодолимы те силы, которые защищают истину».
Моя позиция предельно проста — сохранить за академиком Самсоновым право выражать сегодня собственное мнение, даже если оно не совпадает с мнением Стаднюка или Черчилля, Гарри Гопкинса или Гарримана.
4 ноября 1987 г.
Думаю, что читателю небезынтересны будут и несколько небольших материалов, начало которым положило письмо известного советского писателя Виктора Астафьева. Эти материалы объединены общей идеей с этой книгой и дают новую пищу для размышлений о роли ученых и писателей в освещении нашей истории.
«Истово» и «неистово»
Уважаемая редакция!
Прочитавши в № 13 «Московских новостей» полемику «историков» Василия Морозова и Александра Самсонова, хотел бы сказать, что советские историки в большинстве своем, а редакторы и сочинители «Истории Отечественной войны» в частности, давно потеряли право прикасаться к святому слову «правда», ибо от прикосновения нечистых рук, грязных помыслов и крючкотворного пера оно — и без того изрядно у нас выпачканное и искривленное — пачкается и искажается еще больше.
Вся 12-томная «история» создана, с позволения сказать, «учеными» для того, чтобы исказить историю войны, спрятать «концы в воду», держать и далее наш народ в неведении относительно наших потерь и хода всей войны, особенно начального ее периода. И премию составители «истории» получили «за ловкость рук», за приспособленчество, за лжесвидетельство, словом, за то, что особенно высоко ценилось да и сейчас еще ценится теми, кто кормился и кормится ложью.
Творцы «истории» сделали большое упущение — не догадались исправить карты военных лет и достаточно взглянуть на них, как сразу же видно сделается разительное расхождение между картами и текстом, «объясняющим», что за картой следует.
Из 12 томов «истории», из хитромудро состряпанных книг наш народ так и не узнает, что стоит за словами «более двадцати миллионов», как и не узнает и того, что произошло под Харьковом, где гитлеровцы обещали нам устроить «второй Сталинград»; что кроется за словами «крымский позор», и как весной 1944-го два фронта «доблестно» били и не добили 1-ю танковую армию противника — это не для наших «историков», это для тех, кто за морем пишет о войне все, что знает и что бог на душу положит. Таким образом, существуют две «правды» о прошлой войне: одна «ихняя» и одна «наша». Но все эти «правды» очень далеки от истины, и полемики, подобные той, какую затеяли ловкачи Морозов и Самсонов, споры по частностям, мелочам и ложно многозначительным, амбициозным претензиям друг другу — еще одна плохо замаскированная попытка крючкотворов увести в сторону, в словесный бурьян от горьких истин и вопросов нашего и без того замороченного читателя, наш не единожды обманутый, недоумевающий народ.
Не удивлюсь, если «историкам» В. Морозову и А. Самсонову присудят еще одну какую-нибудь премию при помощи тайного голосования.
Если единожды солгавший не может не врать, то каково-то становится творцам аж 12 томов ловко замаскированной кривды!
Виктор Астафьев, писатель,
инвалид Великой Отечественной войны
Такое вот письмо… Попробуем снова перечитать его, стараясь не поддаваться естественному чувству неловкости, которое возникает, когда в разговор вдруг ворвется брань.
Сделать это нелегко, но во имя важности затронутого в письме вопроса нужно.
Да, согласимся мы в таком случае с Виктором Астафьевым, история Великой Отечественной войны испещрена «белыми пятнами». Предстоит возвратиться к ее изучению, осмыслению, начиная, пожалуй, с самого начала — исследования причин прихода фашистов к власти в Германии и факторов, способствовавших этому. Что касается собственно военных операций, то к перечню, приведенному в письме, можно добавить и Киевскую оборонительную операцию 1941 года. Тогда, вопреки настойчивым предупреждениям Жукова о необходимости своевременно отвести наши войска на левый берег Днепра, Сталин и смертельно боявшийся его Шапошников запретили такой отход, что привело к окружению и гибели нескольких наших армий… Именно эта ошибка Сталина вскоре поставила Москву перед смертельной опасностью.
Безусловно, нуждается в уточнении и расшифровке цифра наших потерь — 20 миллионов человек. Какова была методика расчетов? Сколько бойцов и командиров погибло на фронте, умерло от ран в госпиталях, погибло в плену? Каковы были жертвы среди гражданского населения? Народ имеет право знать это.
Чем полнее будет правда о войне, тем ярче и убедительнее предстанет перед миром и потомками подвиг советского народа, который, несмотря на неимоверные трудности, лишения, несмотря на граничившие с преступлениями ошибки Сталина, ценой огромных жертв спас человечество от фашизма.
Вот, пожалуй, если отвлечься от формы, позитивный смысл письма Виктора Астафьева.
Однако мне думается, что просто-напросто «отвлечься от формы» как раз и нельзя. Ведь не из учебников знаем, сама жизнь показала, во что превращаются благие намерения и высокие цели, если к ним выбран негодный путь.
Может, лучше припомним, как был разгромлен возглавлявшийся академиком А. М. Панкратовой журнал «Вопросы истории», на страницах которого после XX съезда партии начала прорываться к народу правда. И если уж речь зашла об академике А. Самсонове, стоит припомнить, как нелегко ему пришлось, когда он попытался приоткрыть завесу над трагедией 22 июня 1941 года.
Разные были и есть у нас историки, как, впрочем, и писатели, и журналисты… Все мы очень разные, и наверное, хорошо, что разные. Ведь одна из причин нашей общей болезни — десятилетиями насаждавшееся искусственное «единомыслие».
Всем нам пришлось лечиться. Лекарство — правда. Лекарство — гласность. Лекарство — возможность свободно высказать свое убеждение. И обязанность не криком, а аргументами, фактами отстаивать свою правоту.
Есть в русском языке слова «истово» и «неистово». Оба содержат корневую частичку от «истины». Пройдя через века, оба слова
